Мастер метаморфоз

Владимир Бермяков давно и по праву считается одним из лучших флористов России. Его работами восхищаются самые известные мировые мастера. В этом году он первым из россиян удостоился чести стать судьей на Кубке Европы по флористике. В общем, можно сказать, что он посадил свое дерево (точнее, множество прекрасных цветов), вырастил сына (причем, тот сейчас известен во флористике ничуть не меньше, чем отец) и построил дом (ныне именуемый "Студией Александра и Владимира Бермяковых"). Но самое интересное, что почти до тридцати лет Владимир Александрович вообще не интересовался растениями. И сильно бы удивился, если бы кто-то тогда сказал ему, что он посвятит свою жизнь цветам. Такая вот метаморфоза.

Но начали мы разговор с новостей флористики...

- Идея нынешнего Рождества и Нового года совершенно фантастична и называется она "Magic Drama", то есть "Волшебная драма". Но не пугайтесь - закончится все хорошо. Как в сказках, где, несмотря на довольно пугающее поначалу развитие событий, добро в конце концов побеждает. И смысл этого тренда - как раз в контрастных, драматических сочетаниях, черных роз на белом снегу, например. Шары будут темно-бордовыми, а ленты... черными с серебром. Да и вообще, эти цвета плюс сиреневый составят основу гаммы. Однако, главное - не забывать о чувстве меры. Ведь наша жизнь - это все же волшебная, светлая, хотя порой и таинственная, а то и страшноватая история.

- А как произошло таинственное и неожиданное превращение Владимира Бермякова во флориста?

- Лет до двадцати двух я никак не мог себя найти. Потом, когда учился в Целлюлозно-бумажном институте (ну, надо же было где-то учиться), организовал рок-группу. Собрал всех, "выбил" инструменты, согласовал с комитетом комсомола. Мы пели, в основном, песни "Битлз". Группа просуществовала с 1968 по 70-й год. Называлась она "Мираж". Было, впрочем, и второе, неофициальное название - "Дифиблер". Это агрегат, который в нашей промышленности ломал "дрова" в щепку и страшно грохотал. Как мы. Потом я вылетел из института. Как раз потому, что на учебу ни сил, ни времени не оставалось. Но успел увлечься... резьбой по дереву. В результате попал в макетные мастерские одного судостроительного НИИ. Заодно доучивался - на заочном, в Лесотехнической академии. Хотя и очень сомневался, что буду работать в садово-парковом хозяйстве. Однако и для меня там нашлась ниша - в бригаде резчиков, которые делали всяких чудиков для парков. Впрочем, поскольку я работал мастером оформительского участка, больше приходилось работать как раз с растениями, чем с резьбой. А большой энтузиаст и пропагандист флористики Влад Кулешов привлек меня сначала к созданию ваз для выставок, а потом и к участию в них. Причем, то, что делали другие, мне частенько не нравилось. И я углубился в поиск литературы о том, как же надо делать правильно. И увлекся.

Потом двенадцать лет проработал в выставочном зале "Цветы". Назывался инженером-декоратором, поскольку слово флорист еще не было распространено. Добился первых успехов, победил в первых серьезных конкурсах...

- А когда ты впервые почувствовал себя настоящим мастером-флористом?

- Наверное, только в 1987 году, когда выиграл первенство Советского Союза. У меня ведь всегда была несколько заниженная самооценка. А в этот раз я еще в процессе работы обратил внимание на то, что меня все время снимает телевидение. Выступают 15 команд по пять человек в каждой из всех республик СССР, а снимают именно меня. И лишь потом, когда в конце меня объявили мастером года, я все понял. И поверил в себя, в то, что действительно могу создавать красоту. Мне было 36 лет. Потом я выигрывал множество конкурсов, работал в отеле "Европа", но этот свой успех запомнил.

А еще хорошо помню, как поехал на конкурс в Эстонию. И как раз в эти дни Петербургу вернули его исконное имя. Но я об этом не знал, пока меня не поздравили эстонцы. Я спросил: "С чем?" Они: "Так уехал ты из Ленинграда, а вернешься в Петербург. Кстати, а как ты сам к этому относишься?" А я, конечно, был рад. Даже посвятил переименованию свою американскую экспозицию. Темой выставки было "Открытие". А я назвал свою часть "Re-discovery", то есть "Открытие заново". Ведь Петр Первый прорубил окно в Европу, а когда город опять стал Петербургом, оно снова открылось.

- О твоем превращении во флориста мы поговорили. А что за превращение происходит с твоими клиентами? Если, конечно, оно происходит?

- Меня больше всего удивляют метаморфозы, которые происходят с деловыми мужчинами. Поначалу они относятся к цветочкам с насмешкой, а потом увлекаются и начинают участвовать в создании композиции. А самый замечательный случай был у меня в отеле "Европа". Однажды пришел мужчина (по виду - типичный бандит) и сказал: "Слушай, у меня свадьба через 15 минут. Сделай букет!". Я быстро соорудил длинный каскадный букет. Он спрашивает: "Ты чего мне натворил?" Я объясняю: "Свадебный букет невеста должна нести в руках". Он не поверил, но ушел. Потом появился через неделю. И какая с ним произошла метаморфоза... Он, может быть, впервые в жизни старался быть вежливым, тщательно подбирал слова, рассказал, что на невесту и на всех гостей букет произвел потрясающее впечатление, что все только про него и говорили. И, кстати, потом тот человек стал моим постоянным клиентом.

- Да, цветы - неожиданная тема для разговора бандитов...

- Знаешь, для чего обычно японцы делают икебану? Собираются люди, скажем, для разговора. И начинают с цветов: "Какая свежая хризантема. Уже осень - время этих цветов. К тому же, хризантема не боится морозов". И так далее. И лишь потом переходят к тому, для чего собрались. А поскольку разговор начался с цветов, он изначально приобретает дружескую интонацию. И все проблемы легче решаются...

- А с женщинами сложнее, чем с мужчинами?

- Как ни странно, да. Они думают, что понимают в цветах. И поэтому капризничают. Так что я заметил: если покупатель - мужчина, лучше букет делать при нем. Если женщина - заранее.

- Россияне в этом плане отличаются от жителей других стран?

- К сожалению, у нас не развита культура дарения цветов самому себе. Другим - да. Метровые розы охапками. Но как? Знаешь, что мне ответил один знакомый, когда я сказал, что цветы зимой надо заворачивать? "А, все равно дарить"... Вот так. А себе, любимому, мы цветов не дарим вообще... Хотя как раз это, по-моему, самое прекрасное. Выбрать букет или даже один цветок, принести домой, поставить в вазу и любоваться, общаться с природой, с Богом, в конечном счете. Что может быть лучше? Так что эта метаморфоза в отношении к цветам у нас еще впереди...

- Какие цветы любишь ты сам?

- Всевозможную тропическую экзотику, типа мухоловок. А вообще выбор цветов зависит от задачи и сезона. Конечно, многие цветы сейчас выращивают круглый год, но я - за естественность. Если хотят свадебный букет с ландышами в сентябре - я, конечно, сделаю. Но на душе у меня будет тяжело...

- Что, по-твоему, самое важное в работе флориста?

- Наверное, умение "оживить" цветы. Ведь в отличие, скажем, от живописи, наша задача - показать не себя, свое умение, а сами растения. А умение, кстати, приходит где-то на десятый год работы - я говорил об этом со многими звездами флористики. И еще - готовя букет, я стараюсь узнать, что за человеку он будет подарен: не только рост, возраст и цвет глаз, но даже любимого художника и композитора. Цветы недолговечны и поэтому должны максимально радовать.

- А радует ли тебя твой сын?

- Еще как! Хотя Саша идет своим путем. Его ведь никто не заставлял заниматься флористикой - самому было интересно. И сейчас его идеи зачастую опережают мои. Даже известнейший голландский мастер-флорист Мартин ван Берген, человек очень скупой на похвалу, говорит, что Саша делает правильно: берет идею и преображает ее, домысливает. Так что я - очень счастливый отец.

Опубликовано: Женский Петербург № 10(14) декабрь 2003, Эдуард Михайлов, фото Татьяны Городчаниновой